| |
|
Награды и наказания допускаются в двух случаях:
- Когда побудительные мотивы, исходящие из самой вещи не могут быть поняты дитятей или могут быть поняты не вполне по своей отдалённости, как, например, польза изучения чуждого языка, вред неумеренности, вредное действие ссорливости на характер и т. д.
- Хотя мотивы самой вещи и доступны дитяти, но отталкиваются чрезмерно сильными противоположными задатками, как, например, - отсутствие прилежания из лености или похищение чужых вещей из страсти к лакомству…
Воспитатель должен быть сколько возможно скуп на награды и наказания. Награды и наказания должны быть немедленно прекращены, как только побуждения вступают в свою силу; так, например, если позволительно поддерживать вначале учение дитяти наградами и наказаниями, то приложение их должно сейчас прекратиться, как только дитя станет в самом учении находить удовольствие. Награды и наказания должны быть направлены к тому, чтобы сделать самих себя ненужными.
Воспитатель не должен забывать, что награды и наказания сами по себе суть психические деятельности, следы которых остаются в душе – или сами по себе, или теми реакциями, которые ими вызываются: «Дитя, повиновение которого добывается сладостями и красивым платьем, делается лакомкой или тщеславным; брань убивает самоуважение; беспрестанные наказания образуют бессильное существо и т. д. А потому воспитатель должен заботиться о том, чтобы никогда не приносить постоянного в жертву преходящему успеху.
Наказание по мере того, как дитя из существа чувственного делается духовным, должно также из чувственного делаться духовным. Понятно, что при наказаниях воспитатель должен подчиняться рассудку, а не поддаваться гневу. Но он не должен оставаться безучастным к наградам и наказаниям.
При важных проступках, которые вдруг открылись, воспитатель и даже другие, окружающие дитя, должны вдруг переменить свои отношения к нему: обращение важное, строгое, скупое на слова – должно быть принято, пока не произойдёт исправление.
Наказание должно быть по возможности теснее связано с проступком, так, чтобы ребёнок ясно понимал, за что его наказывают. Прощения, смягчения наказания не должно быть: это не любовь, а жестокость в отношении ребёнка. Действие наказаний притупляется; а потому воспитатель должен в этом отношении заботиться о том, чтобы не притупить чувствительности дитяти.
Наказание для детей не должно быть наказанием, но естественным последствием их дурного поведения. Это совершенно справедливо, но для дитяти и сам воспитатель есть внешняя природа, и разум и воля воспитателя – разум и воля природы. За нарушение этого разума и этой воли дитя так же должно быть наказано, как будет оно наказано, если дотронется до огня или ударит ручонкой о камень. А это правило принимается обыкновенно в тесном смысле: чтобы, например, дитя, которое солгало, не пользовалось доверием, но это не всегда возможно, даже и в случае лжи затруднительно.
|
|
|
