| |
|
В 1829-м году проводил я зиму в Площанской пустыни. И поныне там, в саду, стоит уединённая, деревянная келлия, в которой я жил с моим товарищем. В тихую погоду, в солнечные ясные дни, выходил я на крыльцо, садился на скамейку, смотрел на обширный сад. Нагота его покрывалась снежным покрывалом; кругом всё – тихо, какой-то мёртвый и величественный покой. Это зрелище начало мне нравиться: задумчивые взоры невольно устремлялись, приковывались к нему, как бы высматривая в нём тайну.
Однажды сидел я, и глядел пристально на сад. Внезапно упала завеса с очей души моей: перед ними открылась книга природы. Эта книга, данная для чтения первозданному Адаму, книга содержащая в себе слова Духа, подобно Божественному Писанию. Какое же учение я прочитал в саду? Учение о воскресении мёртвых, учение сильное, учение изображением действия, подобного воскресению. Если б мы не привыкли видеть оживление природы весною, то оно показалось бы нам вполне чудесным, невероятным. Не удивляемся от привычки; видя чудо, уже как бы не видим его! Гляжу на обнажённые сучья деревьев, и они с убедительностью говорят мне своим таинственным языком: «мы оживём, покроемся листьями, заблагоухаем, украсимся цветами и плодами: неужели же не оживут сухие косточки человеческие во время своей весны?»
Они оживут, облекутся плотью; в новом виде вступят в новую жизнь и в новый мир. Как древа, невыдержавшие лютости мороза, утратившие сок жизненный, при наступлении весны посекаются, выносятся из сада для топлива: так и грешники, утратившие жизнь свою – Бога, будут собраны в последний день этого века, в начатке будущего вечного дня, и ввергнуты в огонь неугасающий.
Если б можно было найти человека, который бы не знал превращений, производимых переменами времён года; если б привести этого странника в сад, величественно покоящийся во время зимы сном смертным, показать ему обнажённые деревья, и поведать о той роскоши, в которую они облекутся весною: то он вместо ответа, посмотрел бы на нас, и улыбнулся – такою несбыточною баснею показались бы ему слова ваши! Так и воскресение мёртвых кажется невероятным для мудрецов, блуждающих во мраке земной мудрости, не познавших. Что Бог всемогущ, что многообразная премудрость Его может быть созерцаема. Но не постигаема умом созданий. Богу всё возможно: чудес нет для Него. Слабо помышление человека: чего мы не привыкли видеть, то представляется нам делом несбыточным, чудом невероятным. Дела Божии, на которые постоянно и уже равнодушно смотрим, - дела дивные. Чудеса великие, непостижимые.
И ежегодно повторяет природа перед глазами всего человечества учение с всеобщем воскресении мёртвых, живописуя его преобразовательным, таинственным действием!
Сергиева Пустыня. 1843 года.
|
|
|
